Как вы оказались в Мосуле во время битвы за освобождение города?
«Я живу в Стамбуле и освещаю происходящее в этом регионе уже восемь лет. Поэтому когда Мосул оказался под контролем ИГИЛ, он автоматически стал самой обсуждаемой темой в регионе. Я прибыл туда еще до начала освободительной кампании, которая официально началась в октябре 2016 года. Изначально это был личный проект, но затем со мной связались люди из The New York Times, и с января 2017 года я работал с ними».
Как вам удалось попасть на передовую?
«Меня прикрепили к отрядам Сил специальных операций Ирака (ССОИ), которые были авангардом наземных войск в Мосуле. Можно было присоединяться к ним только на время дневных боевых действий, но как документалист я знал, что хочу находиться с ними постоянно. Не так много людей находилось в Мосуле рядом с вооруженными отрядами. Было очень сложно получить разрешение, и находиться там было очень опасно, поэтому большинство новостных организаций не позволяло своим сотрудникам заниматься подобными вещами. Но я смог немного изменить правила игры и найти в них лазейку».
Каково было работать в таких условиях?
«Это было невероятно трудно, и я учился на ходу, потому что для меня такие жестокие боевые действия были совершенно новым опытом. Вместе с бойцами я двигался по зонам, которые все еще были под контролем ИГИЛ, и находился при этом буквально в паре движений позади тех, кто действительно прорывался вперед. Снаряды, сброшенные с самолетов, взрывались буквально в 100–150 метрах от того места, где я находился. В таких условиях было очень трудно оценивать обстановку и фотографировать».